Неточные совпадения
— Я пожалуюсь? Да ни за что в свете! Разговоры такие
пойдут, что и не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки, ушли. Что ж
мировой судья? Оправдал. Только и держится всё волостным судом да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А не будь этого — бросай всё! Беги на край света!
— Это игрушка, — перебил его Левин. —
Мировые судьи нам не нужны. Я в восемь лет не имел ни одного дела. А какое имел, то было решено навыворот.
Мировой судья от меня в сорока верстах. Я должен о деле, которое стоит два рубля,
посылать поверенного, который стоит пятнадцать.
— Жена — хлопотать! — продолжал Чичиков. — Ну, что ж может какая-нибудь неопытная молодая женщина? Спасибо, что случились добрые люди, которые посоветовали
пойти на
мировую. Отделался он двумя тысячами да угостительным обедом. И на обеде, когда все уже развеселились, и он также, вот и говорят они ему: «Не стыдно ли тебе так поступить с нами? Ты все бы хотел нас видеть прибранными, да выбритыми, да во фраках. Нет, ты полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит».
Но, хотя судья выразился «присвоил», однако ясно, что дело
идет о краже, да еще и не подсудной
мировому, потому что — кража свыше трехсот рублей.
«Законное дело» братца удалось сверх ожидания. При первом намеке Тарантьева на скандалезное дело Илья Ильич вспыхнул и сконфузился; потом
пошли на
мировую, потом выпили все трое, и Обломов подписал заемное письмо, сроком на четыре года; а через месяц Агафья Матвеевна подписала такое же письмо на имя братца, не подозревая, что такое и зачем она подписывает. Братец сказали, что это нужная бумага по дому, и велели написать: «К сему заемному письму такая-то (чин, имя и фамилия) руку приложила».
«Тут одно только серьезное возражение, — все мечтал я, продолжая
идти. — О, конечно, ничтожная разница в наших летах не составит препятствия, но вот что: она — такая аристократка, а я — просто Долгорукий! Страшно скверно! Гм! Версилов разве не мог бы, женясь на маме, просить правительство о позволении усыновить меня… за заслуги, так сказать, отца… Он ведь служил, стало быть, были и заслуги; он был
мировым посредником… О, черт возьми, какая гадость!»
Отыскали покладистых старичков, те под пьяную руку подмахнули за все общество уставную грамоту, и дело
пошло гулять по всем мытарствам. Мастеровые и крестьяне всеми способами старались доказать неправильность составленной уставной грамоты и то, что общество совсем не уполномачивало подписывать ее каких-то сомнительных старичков. Так дело и тянулось из года в год. Мужики нанимали адвокатов,
посылали ходоков, спорили и шумели с
мировым посредником, но из этого решительно ничего не выходило.
Бесконечный океан
мировой жизни
посылает свои волны на замкнутую и беззащитную человеческую общественность, выдворенную на небольшой территории земли.
Интересы жизни частной, эгоистически семейной, мещанской побеждаются интересами жизни национальной, исторической,
мировой, инстинктами
славы народов и государств.
Герой «Медного всадника»
посылает проклятие чудотворному строителю Петру с «частной» точки зрения, от лица индивидуальной судьбы, противополагающей себя судьбе исторической, национальной,
мировой.
В действительности же номинализм этого миросозерцания
идет дальше, он разлагает и человека, принужден отвергнуть реальность души человека, всегда ведь связанной с бесконечной глубиной бытия
мирового, и выбрасывает человека на поверхность.
Не случайно, что пожар
мировой войны начался с Балкан, и оттуда всегда
шла угроза европейскому миру.
Для других германский идеализм, в конце концов, и должен был на практике породить жажду
мирового могущества и владычества, — от Канта
идет прямая линия к Круппу.
Дело
идет о
мировом духовном преобладании славянской расы.
И можно также сказать, что ныне человечество
идет к единству и соединению через
мировой раздор войны, через длительное неблагополучие, в период которого мы вступаем.
Метафизическое же развитие германского идеализма после Канта у Фихте, Шеллинга, Гегеля при всем обнаружившемся тут гении
шло в ложном направлении, в направлении монизма, устранении вещи в себе, окончательной замене трансцендентности Божества становящимся в
мировом процессе Божеством, эволюцией, утере свободы, в необходимости торжествующего
мирового Логоса.
Моя европейская и даже
мировая известность, то, что многим представляется
славой и так их пленяет, оценка и почитание людей, не только не увеличила во мне самомнения, но, скорее, наоборот, увеличила самокритику и недовольство собой.
Из России
пойдет мировой пожар, который охватит мир.
В конце
мировой истории Христос явится как Царь, явит миру Свою силу и
славу, будет властвовать над миром, миру обещано наступление Его тысячелетнего царства.
Франциск Ассизский и культура,
мировая культура и красота, от него
пошло раннее итальянское Возрождение.
Это вселенское религиозное миропонимание и мироощущение, к которому современный мир
идет разными путями и с разных концов, прежде всего остро ставит вопрос о смысле
мировой истории, о религиозном соединении судьбы личности и судьбы вселенной.
Она придумала, как встретить каждое слово мужа, который, по ее соображениям, непременно не нынче, так завтра сдастся и
пойдет на
мировую; но дни
шли за днями, а такого поползновения со стороны Розанова не обнаруживалось.
Потихоньку я выучил лучшие его стихотворения наизусть. Дело доходило иногда до ссоры, но ненадолго: на
мировой мы обыкновенно читали наизусть стихи того же князя Долгорукова, под названием «Спор». Речь
шла о достоинстве солнца и луны. Я восторженно декламировал похвалы солнцу, а Миницкая повторяла один и тот же стих, которым заканчивался почти каждый куплет: «Все так, да мне луна милей». Вот как мы это делали...
В этот день артисты больше не работали. Несмотря на свой юный возраст, Сергей хорошо понимал все роковое значение этого страшного слова «пачпорт». Поэтому он не настаивал больше на дальнейших розысках Арто, ни на
мировом, ни на других решительных мерах. Но пока он
шел рядом с дедушкой до ночлега, с лица его не сходило новое, упрямое и сосредоточенное выражение, точно он задумал про себя что-то чрезвычайно серьезное и большое.
— И сами теперь об этом тужим, да тогда, вишь, мода такая была: все вдруг с места снялись, всей гурьбой
пошли к
мировому. И что тогда только было — страсть! И не кормит-то барин, и бьет-то! Всю, то есть, подноготную разом высказали. Пастух у нас жил, вроде как без рассудка. Болонa у него на лбу выросла, так он на нее все указывал: болит! А господин Елпатьев на разборку-то не явился. Ну, посредник и выдал всем разом увольнительные свидетельства.
А он что? Как вышел из «заведения» коллежским секретарем (лет двенадцать за границей потом прожил, все хозяйству учился), так и теперь коллежский секретарь. Даже земские собрания ни разу не посетил, в
мировые не баллотировался. Связи все растерял, с бывшими товарищами переписки прекратил, с деревенскими соседями не познакомился. Только и побывал, однажды в три года, у"интеллигентного работника", полюбопытствовал, как у него хозяйство
идет.
Автор дошел до твердого убеждения, что для нас, детей нынешнего века,
слава… любовь…
мировые идеи… бессмертие — ничто пред комфортом.
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством разума, а религия преподает то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности
мирового бытия и что путем ума человек
идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
—
Пошел, брат… Двадцать лет я был
мировым судьей в своем участке… И мне не хотелось, чтобы тут же… у меня… на моей ниве Смурыгин насаждал свои березки или Заливной закрывал мои школы…
И вместе с тем тот же самый человек, который видит всю гнусность этих поступков, сам, никем не принуждаемый, даже иногда и без денежной выгоды жалованья, сам, произвольно, из-за детского тщеславия, из-за фарфоровой побрякушки, ленточки, галунчика, которые ему позволят надеть, сам произвольно
идет в военную службу, в следователи,
мировые судьи, министры, урядники, архиереи, дьячки, в должности, в которых ему необходимо делать все эти дела, постыдность и гнусность которых он не может не знать.
— Нет, в этих сапожищах невозможно, — размышлял он, оглядывая меня. —
Слава и женщины не любят, когда к ним подходят в скверных сапогах. Да… Это, так сказать,
мировой вопрос. Я даже подозреваю, что и священная римская империя разрушилась главным образом потому, что римляне не додумались до сапог.
И точно: у
мирового судьи судоговорение уж было, и тот моего друга, ввиду единогласных свидетельских показаний, на шесть дней под арест приговорил. А приятель, вместо того, чтоб скромненько свои шесть дней высидеть, взял да нагрубил. И об этом уже сообщено прокурору, а прокурор, милая тетенька, будет настаивать, чтоб его на каторгу сослали. А у него жена, дети. И все оттого, что в трактир, не имея"правильных чувств",
пошел!
Полиция, с своей стороны, распорядилась точно так же, как и Елпидифор Мартыныч: из денег она показала налицо только полтораста рублей, которые нужны были, по ее расчету, на похороны; остальные, равно как и другие ценные вещи, например, брошки, серьги и даже серебряные ложки, попрятала себе в карманы и тогда уже
послала известить
мирового судью, который пришел после того на другой только день и самым тщательным образом описал и запечатал разное старое платье и тряпье Елизаветы Петровны.
Посмотришь кругом — публика ведет себя не только благонравно, но даже тоскливо, а между тем так и кажется, что вот-вот кто-нибудь закричит"караул", или пролетит мимо развязный кавалер и выдернет из-под тебя стул, или, наконец, просто налетит бряцающий ташкентец и предложит вопрос:"А позвольте, милостивый государь, узнать, на каком основании вы осмеливаетесь обладать столь наводящей уныние физиономией?"А там сейчас протокол, а назавтра заседание у
мирового судьи, а там апелляция в съезд
мировых судей, жалоба в кассационный департамент, опять суд, опять жалоба, — и
пошла писать.
Телятев. Привыкнут понемножку. Ну, конечно, сначала многих из нас, кавалеров, побьют довольно чувствительно, особенно купцы; многих сведут к
мировым; а там дело и
пойдет своим порядком. Первые должны пожертвовать собой, зато другим будет хорошо. Без жертв никакое полезное нововведение не обходится.
— До
мировой ли теперь, ваше благородие! Дело
пошло на азарт, и если они возьмут да разорят Москву, так вся святая Русь подымется. Что в самом деле за буяны?.. Обидно, ваше благородие!
Притом смерть императора, во время царствования которого совершились
мировые события, которого имя неразрывно связано с «вечной памятью двенадцатого года», возведшего Россию на высшую степень
славы и могущества, императора, твердостью которого, по общему убеждению, пал Наполеон, недавно кончивший дни свои узником на острове св.
Мировой судья с нами был, он живо натюкался и с копыльев долой; мы его так в уголок и прибрали, чтобы под ногами не мешался, а Слава-богу с Ястребком крепки на вино; пьют да только краснеют, да все на девок наступают, а девок полна изба, сидим все равно как в малине.
— О, чтоб те разорвало… Так ты говоришь: Слава-богу кричит: «умер», а
мировой ковшом из поганой кадки помои пьет? О-ха-ха-ааа!
— Мужик, русская каналья… напоил потную лошадь, черт его побирай!.. Я буду ходить на
мировой судья, и он будет мне присудить триста рублей штраф с этого мерзавца. Я… черт его побирай!.. Я
пойду и буду ему разбивать морду, я его буду стегать с моим Reitpeitsch! [Кнутом (нем.).]
Я говорю: «Ты бы, дурак, чем башкой по пустякам кивать, —
шел бы к
мировому».
И я грустно размышлял, как мне поступить:
пойти ли в клуб, или
послать к кому-нибудь из моих случайных знакомых за книжкой, хотя бы за специально медицинской к городскому врачу, или за уставом о наложении наказаний к
мировому судье, или к лесничему за руководством по дендрологии.
Граф. И действительно нет!.. Хоть бы взять с той же молодежи: разве можно ее сравнить с прежней молодежью?.. Между нами всегда было, кроме уж желания трудиться, работать, некоторого рода рыцарство и благородство в характерах, а теперь вот они в театре накричат и набуянят, и вместо того, чтобы за это бросить, заплатить тысячи две — три, они лучше хотят
идти к
мировому судье под суд: это грошевики какие-то и алтынники!
(После паузы.)
Идти…
Идти или не
идти? (Вздыхает.)
Идти…
Пойду затяну длинную, в сущности скучную, безобразную песню… Я же думал, что я хожу в прочной броне! А что же оказывается? Женщина сказала слово, и во мне поднялась буря… У людей
мировые вопросы, а у меня женщина! Вся жизнь — женщина! У Цезаря — Рубикон, у меня — женщина… Пустой бабник! Не жалко было бы, если бы не боролся, а то ведь борюсь! Слаб, бесконечно слаб!
Нужно было видеть то блаженство, которое было написано на лице
мирового, когда он садился в свой экипаж и говорил: «
Пошел!» Он так обрадовался, что забыл даже наши с ним контры и на прощанье назвал меня голубчиком и крепко пожал мне руку.
И перво-наперво ты должен, говорю, составить акт и
послать господину
мировому судье.
Естественно, когда на обиду отвечают хитростью и силой, когда обида влечет за собою борьбу, которая самого обидчика ставит в положение обиженного. Если бы Ефрем поступил по-человечески, то есть обиделся, полез бы драться и жаловаться, если бы
мировой присудил в тюрьму или решил: «доказательств нет», Кузьма успокоился бы; но теперь,
идя за телегой, он имел вид человека, которому чего-то недостает.
И мнится, что в мучительной сложности этой таится своя религиозная возможность, дана особая задача, свойственная историческому возрасту, и вся наша проблематика с ее предчувствиями и предвестиями есть тень, отбрасываемая Грядущим [Ср. с высказыванием Т. Моммзена, которое любил повторять В. И. Иванов: «
Мировые события,
идя на землю, бросают вперед свои тени» (Иванов В. Собр. соч.
В религиозном процессе, который и составляет существо
мировой истории, дело
идет о спасении от мира, о взыскании Бога человеком («из глубины воззвах к Тебе, Господи») [Пс. 129:1.], а вместе и о спасении мира.
В этой свободе твари, опирающейся на тварное ничто, божественные начала бытия существуют не в силе и
славе своей, не в лике вечности, в которой они не ведают развития и восполнения, ибо не нуждаются в них, но во временном становлении, как тема и вместе задача
мирового процесса, его данностъ-заданностъ, что дает наиболее точную формулу для определения и тварной свободы, и тварного творчества.